И между «хочется» и «надо» существенных различий нет (с)/ Когда эту душу зажигали, в графе "Expires" был проставлен знак бесконечности - так с тех пор и горит.
Глючный подарок мне, любимый автор - Gallie. Спасибо, лачинько.
читать дальшеВалинор, Эпоха Древ
… После трех веков полумрака и прохлады свет, краски и тепло чужого праздника кажутся не в меру яркими сухими от морозов лепестками – подует ветер, улетит яркое, останутся голые черные ветви в брызгах мертвого льда. Чужой праздник. Праздник в мою честь – в честь моего возращения из заточения. Ну что ж…
Мне ярко. Я не люблю свет и отвык от света. Мне шумно. От музыки, голосов и металлического звона пиршественных чаш, от тонкого до гулкого, напоминающего о бое. Я привык к тишине, нарушаемой токами воды, неслышной мелодией камня, бесконечными голосами прошлого – тихими, мертвыми. Иногда тишина нарушалась теми братьями и сестрами, кто навещал меня. Их не было много.
- Улыбайся и смотри на гостей. Соблюди хотя бы вежливость, - голос брата в голове похож на порыв ветра, в нем сухость и холод. Ему трудно. Он не верит мне, он винит себя за то, что не верит мне, он хочет, чтобы все стало правильно и хорошо – но можно огранить камень, нельзя придать форму живому. Мне вдвойне – я Изменение. Можно привести меня на праздник, можно прохладно, но уверенно обнять, можно накинуть мне на плечи роскошный плащ тяжелой темно-алой ткани и надеть золотой венец на волосы – почти как у самого брата. Можно оставить Воротэмнар, чтобы было спокойнее – ледяное железо сдержит меня, по крайней мере, на это можно надеяться. Но нельзя приручить. Сделать предсказуемым. Он смотрит в мои мысли и чувства и отступается – для него это темная бездна, он не видит до дна.
Когда-то он очень меня любил. Любовь перерождается в тяжелейшую ненависть.
Между нами война, и я все еще пахну войной. Она не «была», она вечна. Она еще будет – ход за мной. Не сразу. Подождем.
Пока – дом в Валимаре, дозволение общаться с эльдар и входить в мастерские Аулэ с его ведома и приглашения, запрет удаляться далеко без разрешения, запрет снимать Воротэмнар – но это и невозможно. Велика милость брата. Я не улыбаюсь, я смотрю на эльдар – мне интересно. Эти всегда были мне интересны. Даже рожденные здесь, ничего не знающие о настоящем мире. Об Эндорэ.
Финвэ встречает мой взгляд и чуть склоняет голову в нерадостном приветствии – помнит. Он не улыбается. Прозрачно-синие глаза Ингвэ следят за мной откровенно, беспримесно враждебно, с вызовом, и улыбка у него чуть заметная, так улыбаются при виде противника, показывая готовность и бесстрашие. Этот мне не верит и верить не будет. Как и я ему. Ольвэ приподнимает чашу, его улыбка теплая и искренняя. Хочет помочь. Поддержать. Помочь освоиться.
Праздник идет своим чередом. Поет черноволосая нолдиэ, сидящая с ребенком на коленях, у нее хрипловатый верный голос, низкий для девы, и песню подхватывают ее родичи и подруги, вплетая голоса. Кто-то пошел танцевать, создав смеющийся золотисто-зеленый круг. Я давно не слышал песен, потому слушаю поющих, и, наверно, мое лицо становится мягче – брат зримо успокаивается, более того, я перестаю чувствовать проницательно-светлый взгляд Элентари и неотрывно-темный Намо. А то сидел, как в их перекрестье. Словно порвалась слишком туго натянутая нить тревоги.
Это же все – музыка. Просто незнакомая нолдиэ или кто-то рядом с ней ее перепели, приглушил ненадолго. Музыка тревоги. Музыка недоверия. Музыка ненависти. Музыка редкого прощения и частого не-прощения. Музыка нелюбви. Музыка войны. Музыка мести и жестоких обещаний. Все это звучит, звенит, гремит, прикрытое звоном чаш и пением флейт. Словно лужу крови поспешно прикрыли, бросив на нее шитый золотом и мехом плащ.
Вы поете о море. Я слушаю, и та музыка притихает. Она вернется позже, но сейчас – пойте о море, я буду слушать. И вот тогда я вижу и слышу тебя, Майтимо, впервые – стоящего за спиной черноволосой – и чувствую твой неотрывный взгляд. Ты что-то понял обо мне. Прямо сейчас, во время песни. Понял не то, что Ингвэ, нет – тебе я не враг, пока еще не враг. Ты просто чувствуешь, насколько чужой и трудный для меня ваш праздник в мою честь.
Ты как пламя на ветру, как горячий металл, готовый стать клинком, ты поешь, глядя на меня, и я чувствую, как чувствовал в тишине заточения – соединяются узлом судьбы. Твоя Музыка связывается с моей, сплетаясь, как сейчас сплетаются ваши голоса. У тебя сейчас мягкий голос, мягкий и неотрывный при этом взгляд, я знаю уже сейчас, что ты будешь воином – я бы хотел, чтобы моим, я дал бы тебе все, но … эльдар не суждено сражаться на моей стороне.
Завтра ты сам заговоришь со мной впервые. И мы пойдем смотреть на смешение света.
Главное – даже не смотреть в послезавтра. В то, далекое послезавтра, где так много крови и огня.
Мы думаем, что вот эта же песня там была. А потом ее пел Элленил. Может быть, какие-то слова менялись... Я люблю, когда глюки пересекаются и разрастаются.
#Lindenyarna
читать дальшеВалинор, Эпоха Древ
… После трех веков полумрака и прохлады свет, краски и тепло чужого праздника кажутся не в меру яркими сухими от морозов лепестками – подует ветер, улетит яркое, останутся голые черные ветви в брызгах мертвого льда. Чужой праздник. Праздник в мою честь – в честь моего возращения из заточения. Ну что ж…
Мне ярко. Я не люблю свет и отвык от света. Мне шумно. От музыки, голосов и металлического звона пиршественных чаш, от тонкого до гулкого, напоминающего о бое. Я привык к тишине, нарушаемой токами воды, неслышной мелодией камня, бесконечными голосами прошлого – тихими, мертвыми. Иногда тишина нарушалась теми братьями и сестрами, кто навещал меня. Их не было много.
- Улыбайся и смотри на гостей. Соблюди хотя бы вежливость, - голос брата в голове похож на порыв ветра, в нем сухость и холод. Ему трудно. Он не верит мне, он винит себя за то, что не верит мне, он хочет, чтобы все стало правильно и хорошо – но можно огранить камень, нельзя придать форму живому. Мне вдвойне – я Изменение. Можно привести меня на праздник, можно прохладно, но уверенно обнять, можно накинуть мне на плечи роскошный плащ тяжелой темно-алой ткани и надеть золотой венец на волосы – почти как у самого брата. Можно оставить Воротэмнар, чтобы было спокойнее – ледяное железо сдержит меня, по крайней мере, на это можно надеяться. Но нельзя приручить. Сделать предсказуемым. Он смотрит в мои мысли и чувства и отступается – для него это темная бездна, он не видит до дна.
Когда-то он очень меня любил. Любовь перерождается в тяжелейшую ненависть.
Между нами война, и я все еще пахну войной. Она не «была», она вечна. Она еще будет – ход за мной. Не сразу. Подождем.
Пока – дом в Валимаре, дозволение общаться с эльдар и входить в мастерские Аулэ с его ведома и приглашения, запрет удаляться далеко без разрешения, запрет снимать Воротэмнар – но это и невозможно. Велика милость брата. Я не улыбаюсь, я смотрю на эльдар – мне интересно. Эти всегда были мне интересны. Даже рожденные здесь, ничего не знающие о настоящем мире. Об Эндорэ.
Финвэ встречает мой взгляд и чуть склоняет голову в нерадостном приветствии – помнит. Он не улыбается. Прозрачно-синие глаза Ингвэ следят за мной откровенно, беспримесно враждебно, с вызовом, и улыбка у него чуть заметная, так улыбаются при виде противника, показывая готовность и бесстрашие. Этот мне не верит и верить не будет. Как и я ему. Ольвэ приподнимает чашу, его улыбка теплая и искренняя. Хочет помочь. Поддержать. Помочь освоиться.
Праздник идет своим чередом. Поет черноволосая нолдиэ, сидящая с ребенком на коленях, у нее хрипловатый верный голос, низкий для девы, и песню подхватывают ее родичи и подруги, вплетая голоса. Кто-то пошел танцевать, создав смеющийся золотисто-зеленый круг. Я давно не слышал песен, потому слушаю поющих, и, наверно, мое лицо становится мягче – брат зримо успокаивается, более того, я перестаю чувствовать проницательно-светлый взгляд Элентари и неотрывно-темный Намо. А то сидел, как в их перекрестье. Словно порвалась слишком туго натянутая нить тревоги.
Это же все – музыка. Просто незнакомая нолдиэ или кто-то рядом с ней ее перепели, приглушил ненадолго. Музыка тревоги. Музыка недоверия. Музыка ненависти. Музыка редкого прощения и частого не-прощения. Музыка нелюбви. Музыка войны. Музыка мести и жестоких обещаний. Все это звучит, звенит, гремит, прикрытое звоном чаш и пением флейт. Словно лужу крови поспешно прикрыли, бросив на нее шитый золотом и мехом плащ.
Вы поете о море. Я слушаю, и та музыка притихает. Она вернется позже, но сейчас – пойте о море, я буду слушать. И вот тогда я вижу и слышу тебя, Майтимо, впервые – стоящего за спиной черноволосой – и чувствую твой неотрывный взгляд. Ты что-то понял обо мне. Прямо сейчас, во время песни. Понял не то, что Ингвэ, нет – тебе я не враг, пока еще не враг. Ты просто чувствуешь, насколько чужой и трудный для меня ваш праздник в мою честь.
Ты как пламя на ветру, как горячий металл, готовый стать клинком, ты поешь, глядя на меня, и я чувствую, как чувствовал в тишине заточения – соединяются узлом судьбы. Твоя Музыка связывается с моей, сплетаясь, как сейчас сплетаются ваши голоса. У тебя сейчас мягкий голос, мягкий и неотрывный при этом взгляд, я знаю уже сейчас, что ты будешь воином – я бы хотел, чтобы моим, я дал бы тебе все, но … эльдар не суждено сражаться на моей стороне.
Завтра ты сам заговоришь со мной впервые. И мы пойдем смотреть на смешение света.
Главное – даже не смотреть в послезавтра. В то, далекое послезавтра, где так много крови и огня.
Мы думаем, что вот эта же песня там была. А потом ее пел Элленил. Может быть, какие-то слова менялись... Я люблю, когда глюки пересекаются и разрастаются.
#Lindenyarna
@темы: Lindenyarna
-
-
23.04.2020 в 13:36-
-
24.04.2020 в 00:26